Иван Антонович Ефремов
Роман «Таис Афинская» основан на известном по античным источникам историческом эпизоде: сожжении Персеполиса знаменитой афинской гетерой, участвовавшей в походе Александра Македонского. Эпизод одно время отрицался буржуазными историками, в том числе и столь крупным знатоком эпохи Александра, как В. Тарн. Современные исследователи - среди них и такой авторитет, как М. Уилер, - восстанавливают достоверность эпизода. Удобрив своей недавно опубликованной книге «Пламя над Персеполисом» даёт не лишенное юмора объяснение замалчиванию роли Таис Тарном и ему подобными. Викторианские взгляды Тарна с ханжеской, буржуазной «моралью» не позволили ему придать столь большое значение «жрице любви», как в те времена рассматривали гетер. Следует отметить, что ранее, в конце XVIII века, в той же Англии взгляды были свободнее и исторически правильнее. О том свидетельствует, например, картина Дж. Рейнольдса 1781 года, изображающая артистку с факелом в роли Таис, поджигающей Персеполис. В превосходной художественно-исторической биографии Александра Македонского, написанной Г. Лэмбом, в монографии А. Боннара Таис отводится надлежащее ей место. Нет оснований сомневаться в правдивости Плутарха, Арриана, Диодора и других древних авторов. Почти нет сведений о судьбе Таис после смерти Александра и её возвращении в Египет с Птолемеем. А. Боннар, Г. Лэмб и другие утверждают, что Таис «играла роль императрицы в Мемфисе», немало авторов полностью игнорируют её существование. Выбор эпохи для настоящего романа сделан не случайно, однако и не совсем под влиянием удивительной личности Александра Македонского. Меня интересовало его время как переломный момент истории, переход от свирепого национализма V–IV веков до нашей эры к более широким взглядам на мир и людей, первым проявлениям общечеловеческой морали, появившимся в III веке со стоиками и Зеноном. В то время человек по месту своего рождения или постоянного жительства получал как бы второе имя: афинянин, аргивянин, беотиец, спартанец. Поэтому в романе читатель будет часто сталкиваться с подобными полуименами. Большие религиозные кризисы также произошли в эту эпоху. Произошедшая повсеместно замена древних женских божеств на мужские, нарастающее обветшание культа олимпийцев, влияние индийской религиозно-философской мысли повели к развитию тайных вероучений. Уход в «подполье» верований, в которых живая человеческая мысль пыталась найти выход расширяющимся представлениям о Вселенной и человеке, скованным требованиями официальных религий, очень мало исследован в исторических работах, тонувших в датах, сменах царств, войнах и оставлявших за бортом самое драгоценное - духовное развитие человечества. Мне представилось интересным показать древнейшие религиозные культы - остатки матриархата, связанные с великой женской богиней, которые исчезают, точнее, теряют заметное влияние в эпоху эллинизма. Поэтому главное действующее лицо необходимо должно было быть женщиной, допущенной к тайным обрядам женских божеств, и, разумеется, достаточно образованной, чтобы, не страдая узким религиозным фанатизмом, понимать происходящее. В эпоху Александра такой женщиной могла быть только гетера высшего класса. Таис, как реальная историческая личность, как нельзя лучше подходит для этой цели. Гетеры, особенно афинские, были женщинами выдающегося образования и способностей, достойными подругами величайших умов и деятелей искусства того времени. Самое слово «гетера» означает «подруга», «товарищ». По новейшим правилам следует писать «гетайра», но мне пришлось оставить прежнее название, а гетайрами именовать близких товарищей Александра, чтобы избежать путаницы. Подобно современным гейшам Японии, гетеры, владея знанием искусства, развлекали, утешали и образовывали мужчин, необязательно торгуя телом. Плохую услугу гетерам оказал Лукиан Самосатский, предавший пошлому осмеянию многие древние обычаи и выставивший гетер как вульгарных блудниц, а Афродиту - богиней разврата. К сожалению, эта традиция подчинила себе многих последовавших авторов. Первые главы романа могут произвести впечатление некоторой перегруженности бытовыми деталями и древнегреческими словами, особенно на человека, плохо знакомого с античной историей. Такую же перегрузку впечатлений испытывает каждый, кто впервые попал в чужую страну с неизвестными обычаями, языком, архитектурой. Если он достаточно любознателен, то быстро преодолеет трудности первого знакомства, и тогда завеса незнания отодвинется, раскрывая ему разные стороны жизни новой страны. Именно для того, чтобы скорее отдернуть эту завесу в моих произведениях, я всегда нагружаю первые две-три главы специфическими деталями. После их преодоления читатель чувствует себя бывалым путником новой страны во всех последующих главах. Современному читателю может показаться чрезмерным изобилие храмов, статуй, преувеличенным значение художников и поэтов. Следует знать, что вся духовная жизнь того времени вращалась вокруг искусства и поэзии, в меньшей степени философии. Эллин не мог представить себе жизни без любования подолгу и многократно предметами искусства, созерцания прекрасных построек, для психической разрядки и отдыха. Нечто похожее мы видим в современной Японии: созерцание камней, цветов, самоуглубленное слияние с природой в чайных домиках над лотосовыми прудами, под шум журчащей воды и звучание дощечек бамбука. Ещё большее значение имело для эллина созерцание человеческой красоты, прежде всего в живых людях, а не только в статуях, картинах и фресках. Очень много времени они посвящали своим атлетам, гетерам, танцовщицам. Значение художников как воплотителей красоты и их живых моделей было огромно и не имело аналогий в последующих временах и странах, за исключением Индии, в первом тысячелетии нашей эры. Количество скульптур в храмах, галереях, на площадях и садах, не говоря уже о частных домах, трудно вообразить. В каждой декаде века выделялись десятки художников, создававших многие сотни произведений (например, Лисипп, с его полутора тысячами скульптур, Пракситель - с шестьюстами, Фидий - восемьюстами). Общее накопление художественных произведений, преимущественно скульптуры, за несколько веков процветания эллинского искусства колоссально. Ничтожная часть этого гигантского художественного наследия дошла до нас лишь в римских мраморных копиях. Эти копии, несомненно, были намного хуже оригиналов. Единственный случай, когда имеется возможность прямого сравнения копии и подлинника, наглядно подтверждает упрощение и ухудшение греческих изваяний в римских мраморных копиях. Бронзовый оригинал статуи атлета из Эфеса в Венском музее истории искусств и его мраморная копия в галерее Уффици, Флоренция, отличаются как живой от мертвого, хотя бронза была разбита вдребезги и склеена из двухсот тридцати четырех кусков, а мраморное изваяние сохранилось безупречно и исполнено с большим тщанием. Это омертвление великого эллинского мастерства в деградировавшем искусстве Рима следует иметь в виду каждому, кто смотрит на Апоксиомена, Дорифора, любую из Афродит, кроме Милосской, амазонок. Металлические скульптуры в позднейшие времена были переплавлены дикими завоеваниями в пушки и ядра. Например, от столь плодовитого скульптора, каким был Лисипп, до нас не дошло ни одной оригинальной статуи, потому что он работал преимущественно в бронзе. Эти особенности истории эллинского искусства следует иметь в виду при чтении моего романа. Знаменитые храмы являлись центрами культов того или иного божества и одновременно как бы школами религиозных верований с особыми мистериями для воспитания смены жрецов или жриц. Читатели, хорошо знакомые с географией, не должны удивляться отличиям от современности в географических описаниях романа. IV и III века до нашей эры были периодом значительного увлажнения климата. Вся Азия вообще была менее сухой, чем в настоящее время. Этим объясняется, в частности, что огромные битвы и походы множества людей происходили там, где сейчас не хватило бы воды и корма на один полк. В Ливийской пустыне была богатая охота, а могучие древние леса Эллады, Кипра, Финикии и малоазиатского побережья ещё не были нацело сведены вырубкой и - позднее - чрезмерными выпасами коз. Я убежден, что торговые и культурные связи древности гораздо шире, чем мы представляем по неполной исторической документации. В основном наша беда - в плохом знании исторической географии Востока, которая ещё только начинает открываться европейцам. Каждое крупное археологическое открытие приносит неожиданное «углубление» культур и усложнение связей, обмена между отдаленными и труднодоступными областями обитаемой суши - ойкумены. Особенными неожиданностями изобилует антропологическое изучение скелетного материала в погребениях. Безвременно умерший наш антрополог и скульптор М. М. Герасимов положил начало портретным реконструкциям типов древних людей, и это сразу же принесло очень интересные открытия. Из одного древнейшего парного погребения неолита, содержавшего останки мужчины и женщины, М. М. Герасимов восстановил два различных портрета: женщины с тонкими, монголовидными чертами, скорее всего китаянки, и европеоида южного типа - арменоида. Китаянка и арменоид, вместе похороненные в Воронежской области, прекрасный пример того, как далеко могло заходить смешение народов в самой незапамятной древности. Писателям остается угадать, были ли это два невольника или знатная чета, с привезенной издалека женой, и написать интересную историческую новеллу. Реконструкции М. М. Герасимова из погребения южных зон СССР показали наличие дравидийских и даже малайских обликов людей эпохи верхнего неолита, бронзы и конца первого тысячелетия до нашей эры. Я принимаю гораздо более широкое распространение дравидийских народов, чем это обычно делается, и причисляю к ним многие народности: Крита, Центральной Анатолии, южной границы нашей Средней Азии, протоиндийскую цивилизацию. Несомненно, и восточная Азия в доисторические времена была гораздо более открыта взаимовлиянию, например Китая и западных окраин, чем позднее, когда произошла самоизоляция Китая. Как жаль, что смерть М. М. Герасимова не позволила ему сделать хотя бы несколько реконструкций черепов из Мохенджо-Даро, Крита, «городов» Центральной Анатолии (Хачилар, Чатал-Хююк). Около двадцати лет назад я предпринимал усилия, чтобы ученые Англии, Индии, Греции прислали бы М. М. Герасимову хоть немного дублетного материала по черепам из этих погребений во временное пользование для изготовления портретных реконструкций. К сожалению, соответствующие музеи отнеслись к моей попытке более чем инертно, проявив непонимание всей важности указанной работы. Вообще в классической археологии продолжает господствовать старый взгляд на погребения, как на источник лишь предметов материальной культуры. Так, например, современные исследователи археологии Крита - как греческие, так и американские - продолжают линию полного пренебрежения скелетным материалом, начатую ещё первооткрывателем критской культуры Эвансом, чего нельзя сказать про раскопки неолита Центральной Анатолии. Исследователи Мохенджо-Даро занимают среднюю позицию в отношении сохранения костяков, но также далеки от статистических, антропологических и медицинских исследований костного материала. При другом отношении к работам М. М. Герасимова мы имели бы сейчас восстановленными жизненные облики критян, протоиндийцев и неолитических обитателей Центральной Турции. Отражение этих взглядов имеется в романе, с указанием на отсталость астрономических, географических и этнических сведений древних греков. Считая себя превыше других Народов, эллины игнорировали изучение их языков, особенно древних восточных народов, их истории и географии, почему оказались не в состоянии освоить гигантское культурное наследие Востока и Египта. Аналогичное явление мы наблюдали в недавнем прошлом, когда англичане, распространив свою империю колоний на страны древних культур, игнорировали языки и познания подвластных им народов, оставив втуне до самого недавнего времени величайшие создания человеческого ума и искусства. Эллины расплатились за это пренебрежение беспомощностью в исследовании Земли, в расчете походов, непониманием резервов иноземного окружения. Это кончилось не только неудачей проникновения Александра в Индию и далее на Восток, в Китай и Индокитай, но и развалом его империи. Имеющаяся в настоящее время историческая документация сохранена в романе полностью. Я домыслил лишь неизвестную судьбу исторических лиц, ввел некоторые новые персонажи, например начальника тессалийских конников Леонтиска, делосского философа, Эрис, Менедема, Эоситея. Единственное нарушение хронологии в романе - отнесение статуи Афродиты Милосской (Мелосской) к концу IV века до нашей эры. Трагедия датирует её II или III веком, однако точная датировка не установлена по сие время. Статуя имеет некоторые архаические черты (может быть, нарочито приданные ей художником). Например, характерное для женских скульптур V века равенство расстояния между центрами грудей и между этой линией и пупочной ямкой. В позднейших изваяниях это равенство нарушается и торс становится более коротким. Попутно замечу, что Афродиту Уранию, «что в Садах» я считаю творением Алкамена (присоединяясь к прежним авторам), а не Каллимаха, согласно последним взглядам. Сила и резкость выражения форм тела гораздо более похожи на изваяния Алкамена (хотя бы Нике, «завязывающая сандалию» в пьедестале храма Нике Аптерос), чем на легких и юных танцовщиц Каллимаха. Некоторые удивительные находки, известные прежним историкам, я считаю лишь первыми свидетельствами очень больших умозрительных открытий прежних цивилизаций. Счетная машина для планетных орбит существует на самом деле, хрустальные линзы тщательной шлифовки найдены в Междуречье и даже Трое, счет времени у индийцев, достижения врачевания, астрономии и психофизиологии известны в исторических свидетельствах и древних философских книгах. Описание самого древнего святилища Великой Матери и сопутствующих объектов - обсидиановых зеркал, статуэток, фресок - я заимствовал из новейших открытий неолитических городов Центральной Анатолии: Чатал-Хююк, Хачилар, Алишар-Хююк седьмого - десятого тысячелетия до нашей эры, несомненно возникших в ещё более древние времена. Храм в Гиераполе неоднократно упоминается древними авторами. Народы, упоминаемые в диалогах и размышлениях героев романа, берутся мною в понимании того времени, а не современном, как, например, скифы, включающие монголоидные племена Тянь-Шаня, Алтая и Джунгарии. Некоторые события романа могут показаться читателю невероятными, например обряд поцелуя Змея. Однако он описан мною документально. Имеется фильм обряда, снятый в тридцатых годах нашего века в Северной Бирме известным кинопутешественником Армандом Денисом. Выносливость и здоровье эллинских и македонских воинов, по нашим современным меркам, также неимоверны. Стоит поглядеть на статуи Дорифора, Апоксиомена, Дискобола, так называемого «Диадоха» (иначе «эллинистического принца»), или припомнить расстояния, пройденные в непрерывных походах македонской пехотой. Нередко приходится слышать, что марафонский вестник-спартанец царя Леонида, пробежав марафонскую дистанцию, упал мертвым, а наши спортсмены бегают побольше и живы. Знатоки спорта всё же забывают, что юноша бежал свою «дистанцию», не снимая вооружения, после целого дня свирепого рукопашного боя, выдержать который - уже подвиг. Есть свидетельства, что этот же юноша за день до сражения совершил пробег на ещё большее расстояние, будучи послан за помощью (которая не пришла). Короче говоря, накопленное суровым отбором многих поколений и жизнью, в которой физическое развитие считалось первейшим делом, создало, может быть, и не чересчур сильных, но чрезвычайно выносливых людей. Сам Александр и его приближенные остались в веках поразительными образцами такой выносливости к ранам и лишениям, жизненной крепости в боях и походах, не говоря уже о мужестве, не уступавшем легендарной храбрости спартанцев. Согласно новейшему словарю древнегреческого языка Соболевского (1967) я пишу дифтонги (кроме омикронипсилон-У) двузвучно, без латинизации: Поэтому разночтение с некоторыми общеизвестными словами пусть не удивляет читателя. Везде, где это возможно, я отказываюсь от передачи теты звуком «ф», «эты» - «и» и беты - «в», как это было принято в старой России, согласно чтению этих букв по церковно-славянской традиции, возникшей па основе южнославянских языков. До сих пор мы пишем «Вифлеем», а не «Бетлеем», «алфавит», а не «альфабет», «Фивы», а не «Тебай». Не так давно даже писали вместо библиотеки - «вивлиофика». Позволю себе напомнить известный языковедческий анекдот с беотийскими баранами, выступившими в роли филологов. После яростных дискуссий, как читать «бету» и «эту», было найдено стихотворение Гесиода о стаде баранов, спускающихся с гор. Блеянье баранов, переданное буквами «бета» и «эта», положило конец спорам, потому что даже во времена Гесиода бараны не могли кричать «ви». Наиболее укоренившиеся слова оставлены в прежнем правописании. Я избегал формы женских имен, принятой в целях сохранения поэтического романа в старых переводах, с окончанием «ида», - Ланда, Эрида. Окончания «ида», «ид» аналогичны нашему отчеству, означают принадлежность к роду: Одиссей Лаэртид (сын Лаэрта), Тесей Эрехтеид (из рода Эрехтея), Елена Тиндарида (дочь Тиндара). Окончание географических названий на «эту» со времен, когда она читалась как «и», заставило придавать названиям множественное число. Гавгамелы, Сузы. На самом деле следует писать русифицированные окончания, аналогично всем женским именам, оканчивающимся на «эту»: Елена, Афина, Гера, то есть «Гавгамела», «Суза». Исключение составят названия, оканчивающиеся на дифтонг «ай»: Афины, Фивы. Они ближе всего к русским наименованиям принадлежности: «Афинское», «Фивское» (Тебайское). Однако, подобно другим укоренившимся словам, исправление их - дело будущих специальных работ. Я постарался изложить здесь некоторые особенности своих взглядов на описываемую эпоху вовсе не для того, чтобы обосновать роман как научное изыскание. Это - литературное произведение со своими возможностями использования материала. Для чтения слов и понимания терминов, не получивших прямого объяснения в тексте, служит нижеследующая
Иван Ефремов известен не только как выдающийся писатель-фантаст, но и как создатель историчеких романов. Среди всех его произведений особенно выделяется Таис Афинская – роман, рассказывающий о жизни реальной исторической личности, участницы походов Александра Македонского, одной из умнейших женщин своего времени. Это не просто увлекательный приключенческий роман, но и своеобразный свод философских и эстетических взглядов автора, результат его размышлений о том, каким должен быть цельный и гармоничный человек.
Читать книгу Таис Афинская онлайн
Иван Ефремов
Роман «Таис Афинская» основан на известном по античным источникам историческом эпизоде: сожжении Персеполиса – одной из столиц персидского царства – знаменитой афинской гетерой, участвовавшей в походе Александра Македонского. Эпизод этот одно время отрицался буржуазными историками, в том числе и столь крупным знатоком эпохи Александра, как В. Тарн.
Современные исследователи – а среди них и такой авторитет, как М. Уилер, – восстанавливают достоверность эпизода. Уилер в своей недавно опубликованной и только что вышедшей в русском издании книге «Пламя над Персеполисом» дает не лишенное юмора объяснение замалчиванию роли Таис Тарном и ему подобными учеными. Пуританские взгляды Тарна, ханжеская буржуазная мораль не позволили ему придать столь большое значение «жрице любви», как в его времена рассматривали греческих гетер.
Следует отметить, что ранее, в конце XVIII века, в той же Англии взгляды на этот счет были куда свободнее и исторически правильнее. О том свидетельствует, например, картина Дж. Рейнольдса 1781 года, изображающая артистку с факелом в роли Таис, поджигающей Персеполис.
В превосходной художественно-исторической биографии Александра Македонского, написанной Г. Лэмбом, в монографии А. Боннара Таис отводится надлежащее ей место. Нет оснований сомневаться в правдивости Плутарха, Арриана, Диодора и других древних авторов, сообщающих о ней.
Почти нет сведений о судьбе Таис после смерти Александра – о ее возвращении в Египет с Птолемеем. А. Боннар, Г. Лэмб и другие утверждают, что Таис «играла роль императрицы в Мемфисе, немало авторов полностью игнорируют ее существование».
Выбор эпохи для настоящего романа сделан не случайно, однако и не без влияния удивительной личности Александра Македонского. Меня интересовало его время как переломный момент истории, переход от национализма V–IV веков до нашей эры к более широким взглядам на мир и людей, к первым проявлениям общечеловеческой морали, появившимся в III веке со стоиками и Зеноном.
В то время человек по месту своего рождения или постоянного жительства получал как бы второе имя: афинянин, аргивянин, беотиец, спартанец. Поэтому в романе читатель будет часто сталкиваться с подобными полуименами.
В эту эпоху произошли также большие религиозные кризисы. Повсеместная замена древних женских божеств на мужские, нарастающее обветшание культа богов-олимпийцев, влияние индийской религиозно-философской мысли повели к развитию тайных вероучений. Уход в «подполье» верований, в которых живая человеческая мысль пыталась найти выход расширяющимся представлениям о вселенной и человеке, скованным требованиями официальных религий, очень мало исследован в исторических работах, которые тонут в датах, сменах царств, войнах и оставляют за бортом духовное развитие человечества.
Мне представилось интересным показать древнейшие религиозные культы – остатки матриархата, связанные с великой женской богиней, которые исчезают, точнее – теряют влияние в эпоху эллинизма. Поэтому главным действующим лицом у меня должна была стать женщина, допущенная к тайным обрядам женских божеств и, разумеется, достаточно образованная, чтобы, не страдая узким религиозным фанатизмом, понимать происходящее.
В эпоху Александра такой женщиной могла быть только гетера высшего класса. Таис, как реальная историческая личность, как нельзя лучше подходит для этой цели. Гетеры, особенно афинские, были женщинами выдающегося образования и способностей, достойными подругами величайших умов и деятелей искусства того времени. Самое слово «гетера» означает «подруга», «товарищ». По новейшим правилам следует писать «гетайра», но мне пришлось оставить прежнее название, а гетайрами именовать близких товарищей Александра Македонского, чтобы избежать путаницы.
Подобно современным гейшам Японии, гетеры развлекали, утешали и образовывали мужчин, не обязательно торгуя телом, а скорее щедро обогащая знаниями.
Плохую услугу гетерам оказал Лукиан Самосатский, известный писатель древности, Вольтер античности, предавший пошлому осмеянию многие древние обычаи и выставивший гетер как вульгарных блудниц, а Афродиту – богиней разврата. К сожалению, с его легкой руки это стало традицией, которой следовали и многие поздние авторы.
Первые главы романа могут произвести впечатление некоторой перегруженности бытовыми деталями и древнегреческими словами, особенно на человека, плохо знакомого с античной историей. Такую же перегрузку впечатлений испытывает каждый, кто впервые попал в чужую страну с неизвестными обычаями, языком, архитектурой. Если он достаточно любознателен, то быстро преодолеет трудности первого знакомства, и тогда завеса незнания отодвинется, раскрывая ему разные стороны жизни. Именно для того, чтобы отдернуть эту завесу в моих произведениях, я всегда нагружаю первые две-три главы специфическими деталями. Преодолев их, читатель чувствует себя в новой стране бывалым путником.
Нашему читателю известна социальная сторона античности, что древнегреческие государства были рабовладельческими демократиями, или деспотиями.
Современному читателю может показаться чрезмерным изобилие храмов, статуй, преувеличенным – значение художников и поэтов. Следует знать, что вся духовная жизнь того времени вращалась вокруг искусства и поэзии, в меньшей степени вокруг философии. Эллин не мог представить себе жизни без любования – долгого и многократного – предметами искусства и созерцания прекрасных построек. Нечто похожее мы видим в современной Японии: созерцание камней, цветов, самоуглубленное слияние с природой в чайных домиках над лотосовыми прудами, под шум журчащей воды и звучание бамбуковых колокольчиков.
Еще большее значение имело для эллина созерцание человеческой красоты, прежде всего в живых людях, а не только в статуях, картинах и фресках. Очень много времени они посвящали своим атлетам, гетерам, танцовщицам. Значение художников как воплотителей красоты и их живых моделей было огромно и не имело аналогий в последующих временах и странах, за исключением Индии в I тысячелетии нашей эры.
Количество скульптур в храмах, галереях, на площадях и в садах, не говоря уже о богатых частных домах, трудно вообразить. В каждой декаде века выделялись десятки художников, создававших многие сотни произведений (например, Лисипп с его полутора тысячами скульптур, Пракситель – с шестьюстами, Фидий – с восемьюстами). Общее количество художественных произведений, преимущественно скульптуры, накопленных за несколько веков процветания эллинского искусства, колоссально. Ничтожная часть этого гигантского художественного наследия дошла до нас лишь в римских мраморных копиях. Металлические скульптуры в позднейшие времена были переплавлены невежественными завоевателями в пушки и ядра. Например, от столь плодовитого скульптора, каким был Лисипп, до нас не дошло ни одной оригинальной статуи, потому что он работал преимущественно в бронзе. Эти особенности истории эллинского искусства следует иметь в виду при чтении моего романа. Знаменитые храмы являлись центрами культов того или иного божества и одновременно как бы школами религиозных верований, с особыми мистериями для воспитания смены жрецов и жриц.
Читатели, хорошо знакомые с географией, не должны удивляться отличиям от современности в географических описаниях романа. IV и III века до нашей эры были периодом значительного увлажнения климата. Вся Азия вообще была менее сухой, чем в настоящее время. Этим объясняется, в частности, что битвы и походы множества людей происходили там, где сейчас не хватило бы воды и корма на один кавалерийский полк. В Ливийской пустыне была богатая охота, а могучие древние леса Эллады, Финикии, Кипра и малоазиатского побережья еще не были нацело сведены вырубкой и позднее чрезмерными выпасами коз.
Я убежден, что торговые и культурные связи древности гораздо шире, чем мы представляем по неполной исторической документации. В основном наша беда в плохом знании исторической географии Востока, которая еще только начинает открываться европейцам. Каждое крупное археологическое открытие приносит неожиданное «углубление» культур и усложнение связей обмена между отдаленными и труднодоступными областями обитаемой суши – Ойкумены.
Особенные неожиданности таят в себе методы антропологического изучения скелетного материала в погребениях. Безвременно умерший наш антрополог и скульптор М. М. Герасимов положил начало портретным реконструкциям типов древних людей, и это сразу же принесло очень интересные открытия.
ИВАН ЕФРЕМОВ
ТАИС АФИНСКАЯ
Аннотация
Исторический роман Ивана Ефремова - гимн женщине, ее красоте, уму, мудрости, дару любви. Все эти лучшие качества воплотила в себе главная героиня романа афинская гетера Таис, прошедшая дорогами войны с войском великого полководца Александра Македонского. Жизнь Таис полна удивительных приключений и серьезных испытаний, из которых она выходит еще более прекрасной.
Главная героиня романа Таис Афинская, участница походов Александра Македонского, - подлинная историческая личность.
Роман «Таис Афинская» основан на известном по античным источникам историческом эпизоде: сожжении Персеполиса - одной из столиц персидского царства - знаменитой афинской гетерой, участвовавшей в походе Александра Македонского. Эпизод этот одно время отрицался буржуазными историками, в том числе и столь крупным знатоком эпохи Александра, как В.Тарн.
Современные исследователи - а среди них и такой авторитет, как М.Уилер, восстанавливают достоверность эпизода. М.Уилер в своей недавно опубликованной и только что вышедшей в русском издании книге «Пламя над Персеполисом» дает не лишенное юмора объяснение замалчиванию роли Таис Тарном и ему подобными учеными. Пуританские взгляды Тарна, ханжеская буржуазная мораль не позволили ему придать столь большое значение «жрице любви», как в его времена рассматривали греческих гетер.
Следует отметить, что ранее, в конце восемнадцатого века, в той же Англии взгляды на этот счет были куда свободнее и исторически правильнее. О том свидетельствует, например, картина Дж.Рейнольдса 1781 года, изображающая артистку с факелом в роли Таис, поджигающей Персеполис.
В превосходной художественноисторической биографии Александра Македонского, написанной Г.Лэмбом, в монографии А.Боннара Таис отводится надлежащее ей место: нет оснований сомневаться в правдивости Плутарха, Арриана, Диодора и других древних авторов, сообщающих о ней.
Почти нет сведений о судьбе Таис после смерти Александра - о ее возвращении в Египет с Птолемеем. А.Боннар, Г.Лэмб и другие утверждают, что Таис «играла роль императрицы в Мемфисе».
Выбор эпохи для настоящего романа сделан не случайно, однако и не без влияния удивительной личности Александра Македонского. Меня интересовало его время как переломный момент истории, переход от национализма пятого - четвертого веков до нашей эры к более широким взглядам на мир и людей, к первым проявлениям общечеловеческой морали, появившимся в третьем веке со стоиками и Зеноном.
В то время человек по месту своего рождения или постоянного жительства получал как бы второе имя: афинянин, аргивянин, беотиец, спартанец. Поэтому в романе читатель будет часто сталкиваться с подобными полуименами.
В эту эпоху произошли также большие религиозные кризисы. Повсеместная замена древних женских божеств на мужские, нарастающее обветшание культа боговолимпийцев, влияние индийской религиознофилософской мысли повели к развитию тайных вероучений. Уход в «подполье» верований, в которых живая человеческая мысль пыталась найти выход расширяющимся представлениям о вселенной и человеке, скованным требованиями официальных религий, очень мало исследован в исторических работах, которые тонут в датах, сменах царств, войнах и оставляют за бортом духовное развитие человечества.
Мне представилось интересным показать древнейшие религиозные культы - остатки матриархата, связанные с великой женской богиней, которые исчезают, точнее - теряют влияние в эпоху эллинизма. Поэтому главным действующим лицом у меня должна была стать женщина, допущенная к тайным обрядам женских божеств и, разумеется, достаточно образованная, чтобы, не страдая узким религиозным фанатизмом, понимать происходящее.
В эпоху Александра такой женщиной могла быть только гетера высшего класса. Таис, как реальная историческая личность, как нельзя лучше подходит для этой цели. Гетеры, особенно афинские, были женщинами выдающегося образования и способностей, достойными подругами величайших умов и деятелей искусства того времени. Самое слово «гетера» означает «подруга», «товарищ». По новейшим правилам следует писать «гетайра», но мне пришлось оставить прежнее название, а гетайрами именовать близких товарищей Александра Македонского, чтобы избежать путаницы.
Подобно современным гейшам Японии, гетеры развлекали, утешали и образовывали мужчин, не обязательно торгуя телом, а скорее щедро обогащая знаниями.
Плохую услугу гетерам оказал Лукиан Самосатский, известный писатель древности. Вольтер античности, предавший пошлому осмеянию многие древние обычаи и выставивший гетер как вульгарных блудниц, а Афродиту - богиней разврата. К сожалению, с его легкой руки это стало традицией, которой следовали и многие поздние авторы.
Первые главы романа могут произвести впечатление некоторой перегруженности бытовыми деталями и древнегреческими словами, особенно на человека, плохо знакомого с античной историей. Такую же перегрузку впечатлений испытывает каждый, кто впервые попал в чужую страну с неизвестными обычаями, языком, архитектурой. Если он достаточно любознателен, то быстро преодолеет трудности первого знакомства, и тогда завеса незнания отодвинется, раскрывая ему разные стороны жизни. Именно для того, чтобы отдернуть эту завесу в моих произведениях, я всегда нагружаю первые дветри главы специфическими деталями. Преодолев их, читатель чувствует себя в новой стране бывалым путником.
Нашему читателю известна социальная сторона античности, известно, что древнегреческие государства были рабовладельческими демократиями, или деспотиями.
Современному читателю может показаться чрезмерным изобилие храмов, статуй, преувеличенным - значение художников и поэтов. Следует знать, что вся духовная жизнь того времени вращалась вокруг искусства и поэзии, в меньшей степени вокруг философии. Эллин не мог представить себе жизни без любования - долгого и многократного - предметами искусства и созерцания прекрасных построек. Нечто похожее мы видим в современной Японии: созерцание камней, цветов, самоуглубленное слияние с природой в чайных домиках над лотосовыми прудами, под шум журчащей воды и звучание бамбуковых колокольчиков.
Еще большее значение имело для эллина созерцание человеческой красоты, прежде всего в живых людях, а не только в статуях, картинах и фресках. Очень много времени они посвящали своим атлетам, гетерам, танцовщицам. Значение художников как воплотителей красоты и их живых моделей было огромно и не имело аналогий в последующих временах и странах, за исключением Индии в первом тысячелетии Нашей эры.
Количество скульптур в храмах, галереях, на площадях и в садах; не говоря уже о богатых частных домах, трудно вообразить. В каждой декаде века выделялись десятки художников, создававших многие сотни произведений (например, Лисипп с его полутора тысячами скульптур, Пракситель - с 600, Фидий - с 800). Общее количество художественных произведений, преимущественно скульптуры, накопленных за несколько веков процветания эллинского искусства, колоссально. Ничтожная часть этого гигантского художественного наследия дошла до нас лишь в римских мраморных копиях. Металлические скульптуры в позднейшие времена были переплавлены невежественными завоевателями в пушки и ядра. Например, от столь плодовитого скульптора, каким был Лисипп, до нас не дошло ни одной оригинальной статуи, потому что он работал преимущественно в бронзе. Эти особенности истории эллинского искусства следует иметь в виду при чтении моего романа. Знаменитые храмы являлись центрами культов того или иного божества и одновременно как бы школами религиозных учений с особыми мистериями для воспитания смены жрецов и жриц.
Читатели, хорошо знакомые с географией, не должны удивляться отличиям от современности в географических описаниях романа. IV и III века до нашей эры были периодом значительного увлажнения климата. Вся Азия вообще была менее сухой, чем в настоящее время. Этим объясняется, в частности, что битвы и походы множества людей происходили там, где сейчас не хватило бы воды и корма на один кавалерийский полк. В Ливийской пустыне была богатая охота, а могучие древние леса Эллады, Финикии, Кипра и малоазийского побережья еще не были нацело сведены вырубкой и позднее чрезмерными выпасами коз.
Я убежден, что торговые и культурные связи древности гораздо шире, чем мы представляем по неполной исторической документации. В основном наша беда в плохом знании исторической географии Востока, которая еще только начинает открываться европейцам. Каждое крупное археологическое открытие приносит неожиданное «углубление» культур и усложнение связей обмена между отдаленными и труднодоступными областями обитаемой суши - Ойкумены.
Особенные неожиданности таят в себе методы антропологического изучения скелетного материала в погребениях. Безвременно умерший наш антрополог и скульптор М.М.Герасимов положил начало портретным реконструкциям типов древних людей, и это сразу же принесло очень интересные открытия.
Из одного древнейшего парного погребения неолита, содержащего останки мужчины и женщины, М.М.Герасимов восстановил два различных портрета, женщины с тонкими монголоидными чертами, скорее всего - китаянки, и европеоида южного типа - арменоида. Китаянка и арменоид, вместе похороненные в Воронежской области, - прекрасный пример того, как далеко могло заходить смешение народов в самой незапамятной древности. Писателям остается угадать, кто были эти двое: невольники или знатная чета - муж с привезенной издалека женой, и написать интересную историческую новеллу.
Реконструкции М.М.Герасимова из погребений южных зон СССР показали наличие дравидийских и даже малайских обликов людей эпохи верхнего неолита, бронзы и конца I тысячелетия до нашей эры.
Я принимаю гораздо более широкое распространение дравидийских народов (древнейших народов Южной Индии), чем это обычно делается, и причисляю к ним древнейшие народности, некогда населявшие Крит, центральную часть современной Турции, южные области нашей Средней Азии, протоиндийскую цивилизацию. Несомненно, и Восточная Азия в доисторические времена была гораздо более открыта взаимовлиянию, например, Китая и западных окраин, чем позднее, когда произошла самоизоляция Китая.
Имеющаяся в настоящее время историческая документация сохранена в романе полностью. Я домыслил лишь неизвестную судьбу исторических лиц, ввел некоторые новые персонажи, например начальника тессалийских конников Леонтиска, делосского философа, Эрис, Менедема, Эоситея.
Единственное нарушение хронологии в романе: создание статуи Афродиты Милосской (Мелосской) отнесено мною к концу четвертого века до н.э. Традиция датирует ее II или III веком, однако точная датировка не установлена по сие время. Некоторые удивительные находки, неизвестные прежним историкам, я считаю лишь первыми свидетельствами очень больших умозрительных открытий прежних цивилизаций. Счетная машина для планетных орбит существует на самом деле; хрустальные линзы тщательной шлифовки Найдены в Междуречье и даже в Трое; счет времени у индийцев, достижения врачевания, астрономии и психофизиологии известны в исторических свидетельствах и в древних философских книгах.
Описание самого древнего святилища Великой Матери и сопутствующих объектов - обсидиановых зеркал, статуэток, фресок - я заимствовал из новейших открытий неолитических городов Центральной Анатолии: ЧаталХююка, Хачилара, АлишарХююка, возникших в десятомседьмом тысячелетии до нашей эры, а может быть, и в еще более древние времена. Храм в Гиераполе неоднократно упоминается древними авторами.
Некоторые события романа могут показаться читателю невероятными, например обряд поцелуя Змея. Однако он описан мною документально. Имеется фильм обряда, снятый в тридцатых годах нашего века в северной Бирме известным кинопутешественником Армандом Денисом.
Выносливость и здоровье эллинских и македонских воинов по нашим современным меркам также неимоверны. Стоит поглядеть на статуи Дорифора, Апоксиомена. Дискобола, так называемого «Диадоха» (иначе «Эллинистического принца») или припомнить расстояния, пройденные в непрерывных походах македонской пехотой. Нередко приходится слышать, что марафонский вестник - спартанец царя Леонида, пробежав марафонскую дистанцию, упал мертвым, а наши спортсмены бегают побольше - и живы. Знатоки спорта все же забывают, что юноша бежал свою «дистанцию» не снимая вооружения, после целого дня рукопашного боя, выдержать который уже подвиг. А накануне, как свидетельствуют античные источники, он «сбегал» из Афин в Спарту и обратно, то есть пробежал ровным счетом двести километров!
Короче говоря, суровый отбор многих поколений и жизнь, в которой физическое развитие считалось первейшим делом, создали, может быть, и не чересчур сильных, но чрезвычайно выносливых людей. Сам Александр и его приближенные остались в веках поразительными образцами такой выносливости к ранам и лишениям, жизненной крепости в боях и походах, не говоря уже о мужестве, не уступавшем легендарной храбрости спартанцев.
Согласно новейшему словарю древнегреческого языка С.И.Соболевского (1967), я пишу дифтонги (кроме омикронипсилон = у) двузвучно, без латинизации. Поэтому разночтение с некоторыми общеизвестными словами пусть не удивляет читателя. Везде, где это возможно, я отказываюсь от передачи «теты» звуком «ф». «эты» - «и» и «беты» - «в», как это было принято в старой России, согласно чтению этих букв по церковнославянской традиции, возникшей на основе южнославянских языков. До сих пор мы пишем «Вифлеем», а не «Бетлеем», «алфавит», а не «альфабет», «Фивы», а не «Тебай». Не так давно даже писали вместо «библиотека» - «вивлиофика».
Позволю себе напомнить известный языковедческий анекдот с беотийскими баранами, выступившими в роли филологов. После яростных дискуссий, как читать «бету» и «эту», было найдено стихотворение Гесиода о стаде баранов, спускающихся с гор. Блеянье баранов, переданное буквами «бета» и «эта», положило конец спорам, потому что даже во времена Гесиода бараны не могли кричать «ви».
Александр * Александр и Таис АфинскаяАлександр и Таис Афинская
Таис
Таис Афинская
Таис (греч. Θαΐς , англ. Thais, Tais ) — известная афинская гетера, пользовавшаяся благосклонностью Александра Македонского, впоследствии вторая жена египетского царя Птолемея I Сотера, от которого у неё были сын Леонтиск и дочь Ирана (Эйрена), вышедшая замуж за Эвноста, правителя кипрского города Солы.
По мнению античных источников (Плутарх, Диодор Сицилийский, Квинт Курций Руф), Таис инициировала поджог дворца Ксеркса в завоёванном Александром Персеполисе (330 год до н. э.). По мнению Плутарха, целью Таис была месть Персии за сожжение Ксерксом Афин летом 480 года до н. э. Кв. Курций Руф утверждал, что Таис и Александр сожгли дворец, «будучи во хмелю». Но и Плутарх тоже пишет об этом. .
В дореволюционных изданиях фигурирует в написании Фаида .
Таис в культуре
афинская гетера Таис — героиня комедий «Таис» Менандра (IV—III век до н. э., до настоящего времени не сохранилась) и «Евнух» Теренция (II век до н. э.). Отсылкой к последней служит и упоминание Таис в «Божественной комедии» Данте Алигьери (XIV век)
«Женщины-звезды в жизни человечества: Сафо, Аспазия, Таис Афинская, Клеопатра, царица Тамара» — Шумов
Неля Гульчук «Загадка Александра Македонского»
«Таис Афинская» — роман Ивана Ефремова (1972 год)
«Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры» — роман Ольги Эрлер (2009 год).
Амазонка Александра Великого
—А правда, что Александр берет в жены амазонку?
Знатный перс в роскошной одежде презрительно посмотрел на своего случайного соседа.
—Что за глупости? - ответил он. - Нельзя верить всем сказкам, которые...
И осекся на полуслове.
Божественный Александр, победитель «царя царей», отныне - владыка Азии, появился с южной стороны дворцов Персеполиса. Его окружали великие военачальники - и в то же время верные друзья и соратники правителя. Македонский действительно был богоподобен - лицо его пылало ярким румянцем, движения были сильными и уверенными, как у льва. Сходства с этим царем животных добавлял золотой доспех Александра и великолепный шлем в форме львиной головы. Золотом же сверкала и сбруя Букефала, черного, как ночь.
Однако сегодня взгляды лишь на миг останавливались на великом правителе, чтобы тут же обратиться к той, что была его спутницей.
Если Александра называли божественным, то эту женщину можно было назвать богиней. Богиней войны? О, да - её крепкая посадка, золоченый лук и колчан за спиной, шлем, придававший ей столь воинственный вид, щит с изображением золотого сокола Кирки (*) в центре. Под ней нетерпеливо пританцовывал прекрасный конь, золотисто-рыжий, с черным хвостом и гривой, в которые были вплетены золотые нити.
Но нет, не Артемида-воительница ехала сейчас рука об руку с Александром. То ехала сама Афродита в одном из своих обликов.
Царица амазонок ехала в том виде, в котором и надлежало ехать богине, не нуждающейся в искусственных прикрасах. Она ехала нагой.
Невысокая, но великолепно сложенная, крепкая, но очень женственная одновременно, с кожей цвета меди - амазонка была прекрасна. Кроме оружия её тело укрывала только короткая леопардовая шкура, брошенная на спину, и водопад золотистых кудрей, рассыпавшихся из-под шлема на безукоризненные плечи.
И если кто-то из потрясенных зрителей ещё сохранял самообладание после созерцания великолепной пары, то следующая за царицей и Александром амазонка-военачальница приводила его в абсолютно растерянное и потрясенное состояние. Эта амазонка ехала на пепельной кобыле, украшенной серебряными нитями. Военачальница фигурой была немного похожа на царицу, но облик её отличался разительно. Эта была темнокожей, шлем и щит были из серебра, а в правой руке она держала короткое посеребренное копье. Лицо её, юное и нежное, всё же носило печать неотвратимости, дикие синие глаза недобро и страшно сверкали из-под шлема. Она также была обнажена.
Зрители постоянно переговаривались. Персы привыкли видеть женщин рабынями и служанками. Им неведомо было, что женщина может быть выше мужчины. И культ любования обнаженным женским телом тоже был им чужд. Поэтому появление рядом с Александром Великим двух амазонок и просто прекрасных женщин вызвали не просто восхищение, а шок...
Процессия шла всё дальше и дальше, удаляясь от дворца за город, где в честь праздника возвели импровизированный театр.
—Слева! Берегись! - Крик черной амазонки заставил всех вздрогнуть. Царица мгновенно прикрылась щитом. Нож ударился о голову сокола.
Александр что-то резко приказал Птолемею, одному из своих военачальников. Но тот и сам едва сдерживал на месте лошадь, чтобы не броситься вперед. Но черная амазонка его опередила. Её лошадь сделала рывок влево, и раньше, чем Птолемей просто успел подъехать, нападавший лежал на земле с копьем, глубоко всаженным в ямку над левой ключицей - удар смертельный.
Птолемей чуть сердито посмотрел на амазонку, та лишь усмехнулась, возвращаясь в процессию. Военачальник подъехал к Александру, но посмотрел сначала на царицу амазонок. И выдохнул с облегчением, увидев, что она по-прежнему спокойна и даже весела.
—Разберись - коротко распорядился Александр.
Птолемей кивнул и отстал от отряда с парой конных, чтобы выяснить, что же это было.
Но он и сам знал - скорее всего, зависть.* * *
Сидя под навесом, Александр смотрел на представление. На помосте танцевали «Танец со змеей» - одна танцовщица, бледная пышнотелая вавилонянка играла жертву, вторая, темная нубийка, изображала змею. Движение обоих, особенно нубийки, были столь гибкими и скользящими, что порой и правда казалось, что кольца черной змеи обнимают белое тело жертвы. Но Александр не видел этого. Смотрел, но не видел.
Минуту назад он заглянул в серые глаза спутницы - и неожиданно увидел в них печаль.
—Что ты делаешь? - спросил он. - Почему ты печальна?
—Потому что всё заканчивается. Я подарила тебе сказку на день, а миру - легенду. Но царица амазонок не переживет эту ночь.
—Ты сама убиваешь эту мечту.
—Да, потому что это честно.
После этого Александр и уставился невидящим взглядом на сцену. Да, эта женщина была многолика... Но с ним честна. Играя что-либо, она потом безжалостно уничтожала творение собственных рук. Но иллюзии были прекрасны... Как тогда в Египте.И вот уже не день видит Александр, а жаркую египетскую ночь. Мемфис. И не помост, а дворец-сцена перед ним. Смоляные факелы освещают площадку. Девушка в короткой эксомиде, с обнаженным левым плечом и грудью и волосами, вьющимися по спине, стоит у левого факельного столба. В руках у неё бубен. Она поднимает его над головой... Удар. Ещё удар.
И в ярко освещенный круг врывается лошадь и всадница. Лошадь лишь в уздечке, всадница лишь в боевом браслете амазонки. Её медное тело сверкает в ночи. Она исполняет сложный танец на лошади. Сначала - лошадь покорно исполняет сложный шаг, повинуясь лишь движениям тела наездницы. Потом - бешеная скачка, и всадница то становится на одно колено, то растягивается на спине лошади... И кульминация.
Всадница выводит лошадь на выстеленные тяжелые пальмовые доски. Она опять в седле. Бубен девушки-аккомпаниатора начинает вести перекличку с ударами копыт лошади. Два, четыре удара передними, потом шаги назад, опять передние... Удары учащаются, всадница для равновесия откидывается назад, выгибается дугой, её груди устремляются в темное небо. Вдруг всадница соскальзывает со спины лошади. Одна рука её покоится на крупе лошади, второй она перехватывает щиколотку высоко вскинутой ноги - и тело её описывает треугольник, медный треугольник на фоне пепельной шерсти лошади...
Крики благодарности танцовщицам вернули Александра к действительности. Он несколько раз одобрительно хлопнул в ладони, а сам бросил взгляд на амазонку.
Сегодня вечером амазонка уедет к себе на Термодонт... А легенда останется.
«Теперь её запомнят именно так. Навсегда».
Великий Александр ошибался, и в историю эта женщина вошла совсем иным образом...* * *
Эрис (**) , темнокожая молодая женщина с яркими синими глазами, вошла к подруге. Та сидела, уже полностью готовая следовать на пир во дворцы Персеполиса. Короткое снежно-белое одеяние, обнажающее левое плечо, грудь и сильные ноги не скрывало ни единой черточки безукоризненного тела. Роскошные черные волосы заплетены в две косы, из украшений - только диадемка надо лбом, оттеняющая серые глубокие глаза... Более разительного контраста с царицей амазонок Эрис себе представить не могла.
Впрочем, царицы больше нет. Всё, что от неё осталось - это фальшивые золотистые кудри, лежащие сейчас вместе со шлемом в углу. А у окна, поджидая провожатого, стоит Таис Афинская, знаменитая гетера, давняя знакомая Александра, будущая жена Птолемея Египетского и царица Египта.
—Леонтиск приехал, - сказала Эрис.Круглое, подобное полной луне, лицо Таис обернулось к подруге.
—Я иду.
О чем она думала? Даже не о той евфратской ночи, когда на одни сутки они с Александром стали близки и познали все тайны Эроса... И не о том, что ей никогда не суждено разделить его бремя - горькая истина, ставшая ей понятной очень давно.
Она думала о том, о чем позабыли мужи в пылу праздника, и даже сам Александр Великий. О временах, когда Ксеркс уничтожал храмы на её родине. И о несчастных обезображенных скульпторах, художниках, философах и музыкантах, которых она встретила несколько дней назад, въезжая в Персеполис. Более тысячи человек, рабов-эллинов, искалеченных умышленно, чтобы они могли выполнять свою работу, но не могли вернуться в таком жалком облике на родину. И о том, что здешние жители не ведают, что такое женщина в истинном смысле... Что огонь Эроса, которому она служит всю жизнь и который возвышает человека до богов, в руках этих людей и их правителей становится отблеском гнилушки, и то, что призвано делать лучше, низводится до уровня животной похоти...
Дворцы Перспеполиса ждали Таис. Александр всё ещё ждал амазонку. Но царица умерла, и Таис собиралась устроить ей пышные похороны.* * *
Та ночь стала роковой для Персеполиса, и Таис войдет в историю как женщина, по слову которой Александр сжег дворец Ксеркса. Долгое время её роль будет замалчиваться. И даже потом мотив её поступков будет неясен. Почему Александр, с большим почтением относившийся к памятникам культуры, сжег дворцы? Почему эллинка, для которой поднять руку на произведение искусства почти то же, что и поднять руку на человека, воодушевила его?
Александр Македонский с гетерами в захваченном Персеполисе.
Таис призывает царя предать дворец огню (Gustavo Simoni)Потому что Таис твердо знала: любви нет без красоты, красоты - без добра и света, а место, где царил ранее Ксеркс, нанесший столько ран Элладе и её народу, не могло быть светлым и добрым.
После той ночи Таис никогда больше не увидится с Александром.
---Книги:
Оригинал записи и комментарии на
По мнению некоторых историков, спровоцированного именно Таис. Этот эпизод нашёл воплощение в картине Дж. Рейнольдса (1781 год), где изображена актриса в роли Таис с факелом в руках. Спустя некоторое время Таис вышла замуж за Птолемея , а после смерти Александра вернулась в Египет и стала царицей в Мемфисе .
Действие романа начинается в 337 г. до н. э., вскоре после сражении при Херонее , в котором македонский царь и отец Александра Филипп II , ранее завоеванием и подкупом присоединивший к своей империи ряд соседних государств, разгромил греческие армии Афин и Фив . Это дало ему возможность основать т. н. «Коринфский союз », предоставив ему командование над армиями всех греческих полисов для планируемой войны против империи Ахеменидов. Держава Ахеменидов была основана в середине VI в. до н. э. персидским царем Киром Великим , завоевавшим три из четырёх крупнейших государств региона на тот момент - Мидию (Средняя Азия), Лидию (Малая Азия) и Вавилонию (Междуречье). Последнее, Египет , было захвачено наследниками Кира в 525 г. до н. э. В первой половине V в. до н. э. экспансию Ахеменидов, несмотря на тяжелые потери (такие как сожжение Афин в 480 г. до н. э. Ксерксом I), остановили греческие полисы - см. Греко-персидские войны . В конце века от слабеющей империи откололся Египет, и только в 343 г. до н. э. Артаксерксу III , дяде последнего ахеменидского царя Дария III , удалось заново его завоевать.
Исторический период непосредственно после победы над Персией стал расцветом греческой культуры . В этот период процветали всевозможные мистерии и философские школы - не только в Греции, но и по всему средиземноморскому и ближневосточному регионам, что способствовало распространению в них религиозного синкретизма . Единственная историческая погрешность , которую, по его же словам, допустил автор, относится к древнегреческой скульптуре - персонажи романа не могли обсуждать статую Венеры Милосской , так как она была создана лишь два века спустя.
В период событий, описываемых в романе, на севере Индийского субконтинента правила могущественная династия Нанда , а на Апеннинском полуострове Римская республика подчинила себе остальных членов Латинского союза - см. Вторая Латинская война . Вскользь упоминаются также древний Китай , разделенный на тот момент на несколько Сражающихся царств из-за слабости династии Чжоу , и Иудейское царство , правители которого после освобождения Киром из Вавилонского плена признали власть Ахеменидов и построили Второй Храм .
Сюжет
Примечания
Литературный анализ
- Иван Цыбин. Трагедия живого бога. Образ правителя Ойкумены в романе «Таис Афинская» (Материал 12-х Ефремовских чтений)
- Ольга Цыбенко. Философское учение орфиков и его значение в романе И.А. Ефремова «Таис Афинская» (Материал 12-х Ефремовских чтений) .
- В. Мохненко. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОТОБРАЖЕНИЕ МИФОЛОГИЧЕСКОГО АНТРОПОМОРФИЗМА В РОМАНЕ И. ЕФРЕМОВА "ТАИС АФИНСКАЯ" // Тезисы докладов и сообщений на Всесоюз. науч. конференции-семинара, посвящ. творчеству И. А. Ефремова и проблемам науч. фантастики.- Николаев, 1988.- С. 31 - 33.
- Л. Павленко.НЕНАПИСАННЫЕ СТРАНИЦЫ: АНТИЧНЫЕ УТОПИИ И ТВОРЧЕСТВО И. А. ЕФРЕМОВА // Тезисы докладов и сообщений на Всесоюз. науч. конференции-семинара, посвящ. творчеству И. А. Ефремова и проблемам науч. фантастики.- Николаев, 1988.- С. 17 - 19.
Загрузка...